Последний бой фельдмаршала Пестеля[СИ] - Страница 2

Да вот и он сам, фельдмаршал и князь, первая шпага империи. И рама золоченая, только попроще. Вот и отчаянный штурм Константинополя. Даже сербы и болгары, несмотря на Адрианопольскую победу, сомневались в успехе. А он повел солдат сквозь пролом в старинной стене, навстречу задунайским сечевикам Гладкого, захватившим с моря султанский дворец. Хотел одного: избавиться от Константина. Пусть поцарствует на родине народоправства. Какое там! На что царю греки — чужие, непокорные? Послал вместо себя Михаила. То-то смеются эллины над своим басилевсом, прикладами битым! Европа, ошеломленная, смирилась. Россия себе взяла немного: Молдову до Карпат, Армению до Эрзерума. А Турция не делась никуда. Мухаммед-Али египетский прибрал к рукам остаток империи и сделался султаном и халифом. Европа его вооружает против России, но на Балканы не пускает.

Ермолов, давний друг-неприятель. Вместе покорили Кавказ. Тот сжигал немирные аулы, Пестель их выселял на равнину и брал на службу знатных горцев. Те изменяли, снова клялись в верности. Сколько свар он разобрал, в скольких саклях гостил, сколько шашлыков съел… Рядом были верные помощники — Бестужев-Марлинский и Мишель. Еще и книги успевали писать. На столе лежит "Герой нашего времени". Кто он, этот Печорин, лишний в Петербурге и такой нужный на Кавказе и в Америке? Сам автор, как все твердят? Или он, Пестель, только помоложе и в небольших чинах?

Вот веером портреты товарищей. Правители держав, министры, полководцы. Кондратий — правитель Русской Америки. Сергей и Матвей Муравьевы-Апостолы — два брата, два гетмана, киевский и харьковский. Один возродил казачество на правом берегу Днепра, другой — на левом, до самого Воронежа. Нет, не зря все они трудились эти двадцать три года! Железные дороги, фабрики, школы, университеты… Никита провел крестьян, оставил по две десятины на двор да по одному выборщику на пятьсот человек. Ничего! Самые смелые и усердные мужики подались на Амур, в Уссурийский край, на Аляску, в Орегон, Калифорнию.

Калифорния… Райская земля. Всем тут при Кондратии есть место: русским, индейцам, мексиканцам, гавайцам. Индейцы рады: русские их не крестят насильно, как испанцы, не сгоняют в миссии. Когда нашли золото, понаехали еще и янки, стали безобразничать. Усмирил эту сволочь Мурьета. Был разбойник не хуже Кармалюка, а теперь — дон Хоакин, полковник войска Американского. Думалось порой: отделиться бы вовсе, как Штаты от Англии, учредить хоть здесь республику. Да не хотят русские люди отделяться, даже и за океаном. А вскоре янки напали на Мексику. Вот он ведет армию выжженными аризонскими пустынями, мимо кактусов и причудливых скал. Вот битва при Альбукерке. Все тогда решила лихая атака казаков Мурьеты и апачей Мангаса Коларадаса. Расшвыряли вражескую кавалерию, отбили пушки, загнали пехоту в Рио-Гранде.

За Рио-Гранде он увидел то, чего все они так боялись в России. Разоренные городки, сожженные плантации, изуродованные трупы. Кто жег, убивал, пытал у столбов, сдирал скальпы? Взбунтовавшиеся негры, апачи, команчи? Мексиканская солдатня Санта-Анны? И тут же — вырезанные негритянские и мексиканские деревни, банды, грабившие под шумок всех подряд. А он все шел на восток. Расстреливал и вешал пойманных на горячем, наводил хоть какой-то порядок. Хотел очистить от рабства южные штаты до самой Флориды, где отчаянно бился Оцеола со своими семинолами и беглыми неграми. На границе Луизианы остановил его приказ из Петербурга. Господа дипломаты все уже решили. России — всю Калифорнию, мексиканцам — пустыни Аризоны и Новой Мексики да разоренный Техас. Санта-Анна, проходимец, бездарь и предатель — теперь президент и герой нации. Врут газетчики: не Кондратий за всем этим стоял. Калифорнийские магнаты — Костромитиновы, Черныхи, Резановы. Что им свобода негров, когда можно построить железную дорогу все для той же сволочи, хлопковые заводы и наладить бизнес с плантаторами?

Хотел уже бросить службу и с самыми верными людьми податься к Оцеоле, что так надеялся на русских братьев. Отговорил Мишель. "Фельдмаршал, вас ждет Европа! Настала весна народов! Судьбы мира решаются там!". Европа действительно бурлила, горела в огне революций. А Вече все дебатировало: вмешаться или нет, и на чьей стороне? Все, кроме отъявленных тиранов, за свободу. И каждый хочет ее только для себя. Немцы не хотят давать воли славянам, австрийцы — чехам, венгры — славянам и румынам, поляки — галичанам. Осажденная Вена истекала кровью, в помощь мадьярам набирался русский легион, а вслед ему "Северная пчела" зло жужжала: "Предатели славянства!". И если бы только она. Все потонуло в славянофильском хоре. Взрослый уже Александр рвался на войну, подстрекаемый дядей-царем. Республиканцам в лицо кричали: "Славяне вы или немцы? Православные или лютеране, как Пестель ваш?". А Вече спорило, пока, наконец, не восстал Львов. Тогда вечевые соломоны решили: объявить войну разом Австрии и Венгрии. А возглавить великий поход за свободу славян ему, князю Цареградскому. Хотел было отказаться от чести и отправиться с десантом в Италию, вместе с Бестужевым-Рюминым. Но кто тогда будет усмирять мадьяр? Паскевич-Эриванский на пару с Мишкой Муравьевым, Муравьевым-вешателем?

Взгляд фельдмаршала опустился с гравюр на расстеленную карту. Он уже провел армию через Дуклю в Кошице. Поляки, занявшие было Перемышль, бежали. Паскевич идет навстречу через Закарпатье. Кошут стягивает силы под Мишкольц. Только бы согласился на переговоры! Тогда они, два солдата, смогут остановить эту нелепую войну. Но где же Мишель? Не попался бы ищейкам Ланского, шефа жандармов…